Читать книгу "Игра без правил  - Дмитрий Зурков"

Усиленная разминка с упором на тяжёлые физические упражнения и два ведра ледяной воды из колодца, вылитые на меня Сашкой и Матвеем, за пятнадцать минут приводят тушку с остаточными явлениями алкогольной интоксикации в нормальное состояние, и, приведя в порядок форму, я мчусь на «встречу в верхах». Надо быстренько там разобраться со всякой болтологией, а потом – к Даше и дочурке!..

– А вот и наш герой дня! – Павлов поднимается из-за стола, накрытого к церемонии утреннего чаепития, и, широко улыбаясь, идёт навстречу. Келлер опускает чашку на блюдце и следует тем же курсом.

– Поздравляю, Денис Анатольевич!.. – фраза звучит в унисон, после чего моя рука попадает в лапу академика, а затем и в генеральскую длань.

– Долго репетировали? – не подумав, ляпаю в ответ и тут же стараюсь исправить положение: – Простите, вырвалось от неожиданности, большое спасибо за поздравления.

– Не обращайте внимания, Фёдор Артурович, – Иван Петрович снисходительным тоном комментирует мою выходку. – В нашем юном друге еще бродят остатки вчерашнего душевного перевозбуждения, помноженные на некоторое количество алкоголя. Так что я выиграл пари, господин капитан до сих пор немножко неадекватен. Примем это как данность и не будем грузить его скучной и пока что абсолютно ему ненужной информацией о том, чем закончился наш разговор с регентом. Кстати, Денис Анатольевич, великий князь просил передать его поздравления с прибавлением в семействе и извинения за то, что ему срочно пришлось отъехать в Питер… В общем, давайте просто попьём чаю и поболтаем.

– Согласен, но если только кратко и по существу. Очень хочется побыстрее попасть в медкорпус…

– А вот как раз об этом я и собирался с вами поговорить. – Павлов становится серьезным. – Я прекрасно понимаю ваше желание видеться с супругой и ребенком, но время общения придётся ограничить по медицинским показателям. И каждый раз дезинфекция обязательна!..

– Многоуважаемый Иван Петрович, если мне не изменяет память, я уже кого-то предупреждал, что делать из моей жены и дочери подопытных кроликов вредно для здоровья любого экспериментатора!

– Многоуважаемый Денис Анатольевич! Когда дело касается проведения диверсий и всяких прочих безобразий за линией фронта, отстрела немецких генералов и российских думских деятелей, а также прочих военных вопросов, вы – непререкаемый авторитет! Но когда дело касается медицины, будьте любезны слушать меня и выполнять все мои требования!.. Денис, если ты не в курсе, АКДС и БЦЖ еще не изобретены!.. Ты даже не знаешь, что это такое?! Первый препарат – комплексная вакцина против коклюша, дифтерии и столбняка, второй – против туберкулёза!.. Сейчас в России из тысячи новорожденных умирает более двухсот пятидесяти! Каждый четвёртый, слышишь меня?! Поэтому всё должно быть под строгим контролем медиков! И это не обсуждается!

– Да, но вчера…

Академик, видно устыдившись срыва на повышенный тон, сбавляет обороты и пытается отшутиться:

– Вчера, господин капитан, вы были в таком взвинченном состоянии, что в медкорпусе, наверное, все микробы сразу передохли от страха. И подозреваю, что если бы вас не пустили в палату, к утру от института остались бы одни руины, а мне бы этого не хотелось. В общем, двадцать минут в день, марлевая повязка, халат и бахилы обязательны!..

– Денис Анатольевич, послушайтесь Ивана Петровича, – доселе молчавший Келлер встаёт на сторону академика. – Вспомните наше время и задайтесь вопросом – почему из роддома выписывают только через неделю, как думаете? Я хоть и далёк от медицины, но думаю, что для адаптации ребенка к окружающей среде.

– …Ладно, ваша взяла… – Придётся, к сожалению, пока довольствоваться малым.

Павлов тем временем продолжает, победно улыбаясь:

– Вот и ладненько, вот и договорились. Съездите в свой батальон, отпразднуйте событие. Всё необходимое для этого, между прочим, уже собрано и загружено в автомобиль, который дожидается вас у подъезда. Двух дней, надеюсь, вам хватит, чтобы прийти в себя?

– А послезавтра ждём вас обратно. Необходимо начинать работать с гауптманом фон Штайнбергом. И тут уже вам карты в руки, – подхватывает Фёдор Артурович, но, видя моё судорожное движение к двери, заканчивает цитатой из анекдота: – Что, даже чаю не попьёте?

– Простите великодушно, но – нет, спешу.

– Погодите минуту, господин торопыга. – Иван Петрович берет трубку телефона, крутит ручку вызова. – Соедините с доктором Голубевым… Доброго утра, Михаил Николаевич. Как там наши барышни? Дарья Александровна проснулась?.. Хорошо. А малышка как?.. Тоже в порядке?.. Замечательно. Михаил Николаевич, очень скоро к вам прибежит один неугомонный молодой папаша, пустите его на ненадолго… Да, с правилами я его ознакомил… Да, жду вас к двенадцати… Вот теперь можете бежать, господин капитан.

Возле самой двери вспоминаю о тёщином поручении и оборачиваюсь, притормаживая:

– Да, чуть не забыл! Иван Петрович, подскажите, здесь где-нибудь можно найти няньку?

– Ну вот, уже слышу слова не мальчика, но мужа, – Павлов довольно ворчит в ответ. – Нашли уже. Как будете в нормальном состоянии, зайдите к ротмистру Воронцову, он вам всё разъяснит.

– Злые вы, уйду я от вас, – в подражание Келлеру цитирую анекдот, чтобы всё-таки оставить последнее слово за собой…

До медкорпуса домчался за минуту, перед палатой под присмотром бдительной сиделки Филипповны, способной двумя словами поставить по стойке смирно любого, невзирая на чины и звания, посетителя, но и умевшей в одно мгновение по-настоящему преображаться в добрую бабушку; изображаю старое доброе «Плащ в рукава, чулки, перчатки надеть», в смысле молниеносно напяливаю на себя медицинский халат и бахилы, марлевая повязка довершает карнавальный костюм санитара-маньяка из психушки, тихонько открываю дверь, стараясь не скрипнуть. Дашенька, несмотря на бледность и круги под глазами, выглядит лучше. «Надзирательница» понимает брошенный на неё очень красноречивый взгляд и оставляет нас вдвоём. Сажусь на табуретку рядом с кроватью, стягиваю успевший надоесть намордник и тихонько чмокаю любимую в щеку.

– Здравствуй, маленькая! Как ты себя чувствуешь?

– Вполне сносно. А маленькая – в соседней комнате, – пытается пошутить моя ненаглядная. – С четверть часа назад покормила, теперь она спит.

– Нет, со вчерашнего дня у меня теперь две маленькие рыженькие девчонки. И обеих я очень люблю. – В доказательство еще раз целую жену, но уже по-взрослому.

– …Я уже не девчонка, как ты вульгарно выражаешься, а молодая мамочка… – Даше понадобилось некоторое время, чтобы отдышаться после столь пылкого проявления чувств.

– Простите, мадам, но даже через сто двадцать лет вы будете для меня маленькой рыжеволосой девчонкой. И попрошу не спорить с главой семьи, сударыня!

– Господи, как же давно я не слышала твоей болтовни, шут ты мой гороховый! Всё, давай поговорим серьезно…

– Давай. Всё, что я знаю и думаю – младенца нельзя туго пеленать и сегодняшние соски – сплошной яд. Свинец и еще куча всякой гадости.